19.04.2012 в 19:43
Пишет Louise de la Valliere:ТЕКСТ ФИКАЕдва слышные звуки музыки заставляют его поднять голову.
Должно быть, он задремал. Этим майским вечером очень жарко, а кресло его мягкое и уютное, вот его и сморило.
Музыка не умолкает.
Что-то странно знакомое чудится ему в этих звуках. Странное и волнующее. Он пытается вспомнить, где он раньше это слышал, но память отказывает ему в своих услугах.
Музыка то утихает, то усиливается.
Lacrimosa...
...dies ira...
У него почему-то возникает ощущение, что поют неживыми голосами.
- Это всё от духоты, - напоминает себе Антонио, ослабляя узел на шейном платке. Поднимается с кресла и направляется к двери балкона, надеясь на толику прохлады за пределами комнаты.
И застывает. В стекле двери нечётко отражается совсем седой старик. Сальери несмело подносит руку к своему виску, человек в отражении точно так же касается пальцами серебристых волос.
Музыка становится громче.
Краем глаза Сальери ловит движение за стеклом. Другая фигура, невысокая и хрупкая, очень знакомая, приближается к нему.
- Тонио, - нараспев произносит человек. - Мой Тонио.
Сальери сжимает пальцами виски. Он помнит, теперь он всё помнит, как же он мог забыть?..
- Это ты, - полуспрашивает он, - Иоганн...
Видение заливисто смеётся:
- Ну конечно я, - и протягивает руки к нему. - Пойдём со мной, Тонио. Там хорошо.
- Куда? - удивлённо спрашивает Антонио. - Куда ты меня зовёшь?
- Там хорошо-о... - эхом отражается от стен.
Моцарт снова протягивает к нему руки. Он солнечный и юный, и Антонио безумно рад отсутствию его болезненной худобы и тёмных кругов под глазами. Антонио очень хочется коснуться его, а дверь распахивается, и теперь между ними нет преграды. Только почему-то хрупкую фигуру всё равно отчетливо не видно.
Иоганн улыбается. И Антонио не видит неправильность, искажённость этой улыбки.
Сальери вздрагивает и невольно опускает взгляд на свою руку, которую обожгло долгожданным и ледяным прикосновением гения.
Когда Антонио поднимает глаза, то видит, что ему скалится хищной ухмылкой лицо мертвеца.
Из горла рвётся хриплый крик ужаса, и Антонио... просыпается.
Он долго сидит на постели, невидящим взглядом смотря на часы над каминной полкой. Начало первого. Ещё ночь, нужно лечь спать. Но он резко поднимается.
Испуганная Терезия наблюдает за мужем, который поспешно и сосредоточенно одевается, и засыпает его вопросами. Сальери раздражённо отшвыривает путающийся в пальцах шёлковый платок, до сих пор, кажется, чувствуя смрадное дыхание из сна. Он невпопад отвечает жене и спускается вниз.
Он подходит к двери на мгновение раньше, чем в неё стучат. На пороге - мальчик, живущий по соседству с Моцартами. Иоганн когда-то давал ему бесплатные уроки музыки. Фрау Моцарт, пользуясь беспамятством мужа, не пускает Сальери на порог, и он вынужден получать известия из третьих рук - от этого вот преданного ученика.
"Может, это и к лучшему", - отстранённо размышляет Антонио. Кто знает, каких глупостей он бы там наделал. Потому что сейчас, читая во взгляде мальчика горечь и растерянность, он тяжело приваливается к стене и пытается сморгнуть странную пелену с глаз. Наверное, ему это не удаётся - на губах солёный вкус.
Он верил, так отчаянно, по-детски верил, а теперь у него отняли последнюю надежду.
***
Душным майским вечером 34 года спустя он слышит смутно знакомую музыку. И вспоминает свой сон в ночь с 4 на 5 декабря. У герра Сальери хорошая память. Он не забыл ничего. И никого.
Улыбаясь уголками губ, он решает, что музыка и хор неземных певцов чудятся ему из-за духоты. И подходит к двери балкона.
- Тонио, - улыбается седому старику юное видение. -Тонио, я так скучал!
Антонио больше не боится. Ведь у Иоганна теперь такая искренняя радость в глазах и очень тёплые руки.